АСПЕКТЫ РОССИЙСКО-ИРАНСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА С УЧЕТОМ ЕГО ВОЕННОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ

Сергей Шакарянц
Эксперт по СНГ АЦСиНИ

Связи между Россией и Ираном начали интенсифицироваться еще задолго до падения СССР. В основном иранскую сторону интересовали поставки военной техники и различного вида оружия с севера, а также вопросы подготовки иранских офицерских кадров в СССР-России. Хорошо известно, что еще до 1991г. Тегеран закупал у Москвы ракеты малой и средней дальности. В частности, представителей иранских вооруженных сил неоднократно замечали наряду с военнослужащими других стран, заинтересованных в российском ракетном оружии, на полигоне в Капустином Яру (Астраханская область РФ), где часто проходили показательные стрельбы перед тем, как продать иностранцам очередную партию ракет малого и среднего радиусов действия (МРД/СРД). А иранские курсанты обучались практически во всех известных и престижных военных высших учебных заведениях России.

После 1991г. российско-иранские отношения получили новый импульс к развитию. Отказ от заидеологизированности во внешней политике дал российскому руководству широкие возможности для установления с Тегераном более тесного сотрудничества в самых различных сферах, начиная от политики и стратегии на Кавказе и Ближнем Востоке, а также в бассейне Каспийского моря, и кончая взаимоотношениями в сфере уже не только военных поставок, но и лицензионного производства российских вооружений в Иране, и т.д. Безусловно, отдельными статьями в российско-иранских отношениях стоят сотрудничество в нефте- и газодобывающей отраслях, как и участие России в атомном проекте Ирана – речь о строительстве ряда атомных электростанций, начавшемся с подключения Москвы к завершению строительства Бушехрской (Буширской) АЭС.

Именно “атомная сделка” между Россией и Ираном дала основания утверждать, что взаимоотношения между двумя странами начали носить характер стратегического партнерства. Ведь сколько раз США пытались оказать давление на Россию с целью заставить ее отказаться от сотрудничества с Ираном в атомной сфере, - и столько же раз Вашингтону заявлялось, что участие в “атомной сделке” отвечает долгосрочным национальным интересам Москвы, и в любом случае все свои обязательства по ранее заключенным договорам, в том числе и в сфере атомной энергетики, россияне доведут до логического конца. В качестве главного аргумента в пользу продолжения своего сотрудничества с Ираном в ядерной сфере российское руководство постоянно ссылается на то, что по 2-сторонним соглашениям с Тегераном в Бушехре устанавливаются так называемые реакторы на "легкой воде” – точно такие, какие сами американцы на протяжении ряда лет предоставляли в КНДР, опасаясь, что самостоятельные попытки северокорейцев приобрести оборудование для атомной энергетики могут привести к завладению технологией производства ядерного оружия и соответствующего оборудования.

Не приводили к успеху и попытки США внести в “черный список” отдельные российские предприятия и научно-исследовательские учреждения по обвинению в передаче Ирану технологий по обогащению урана. Во всех случаях, в том числе и скандальном прошлогоднем, США все же приходилось признать, что россияне напрямую не передают Ирану технологию получения сырья для ядерных боезарядов. Сам Иран также систематически выступает с отрицанием того, что у него есть программа создания ядерного оружия, и тесно сотрудничает с МАГАТЭ, допуская ее инспекции на проверку своих строящихся объектов в Бушехре и других местностях, где совместно с российскими (и из других стран СНГ!) специалистами возводят АЭС. Пока у инспекторов МАГАТЭ по результатам проведенных проверок не было никаких претензий ни к Ирану, ни к России.

Если “атомные” связи России и Ирана единогласно (начиная с самих российских и иранских политических деятелей и экспертов) и однозначно расцениваются как стратегические, геополитические, то такой же характер носят и их связи в сфере нефте- и газодобычи. Здесь отсчет начинается с того момента, как в начале 90-х гг. администрация США выступила с запретом на заключение “нефтяных” сделок с Ираном на сумму свыше 20 млн долларов. В то время американская фирма “Коноко” практически уже обговорила с Тегераном все нюансы сотрудничества на месторождении Южный Парс, однако воздействие Белого дома прервало эти связи. И тут же вместо “Коноко” в Иран почти одновременно проникли три компании – французская “Тоталь”, российская “Газпром” и малайзийская государственная “Петронас”. Именно они и “перехватили” договор о разработках на Южном Парсе. Сумма контракта, по разным данным, составляла от 1,5 до 3 млрд долларов. После этого, в 1994-99гг. “Газпром” подписал с иранским правительством еще ряд соглашений об участии в развитии нефтяного комплекса Ирана, в том числе и в иранской части Каспийского моря. Имеются сведения о том, что, помимо “Газпрома”, операционную деятельность в Иране развернули и нефтекомпании России – “ЛУКойл”, ЮКОС и др.

Уже в 2000г. тот же “Газпром” подписал в Тегеране широкомасштабный договор о сотрудничестве в сфере добычи природного газа, в том числе и на Каспии. Россия и Иран после этого почти одновременно и в унисон друг другу заявили о том, что именно газу предстоит стать “топливом XXI века”, и призвали ряд соседних с ними стран (отметим: и Армению) к сотрудничеству в этой сфере. Помимо этого, Россия и Иран достигли согласия и договоренностей и в области строительства трубопроводных коммуникаций (с российской стороны – “Трансгаз”). Эти факты дали основания полагать, что между Москвой и Тегераном существует полное единогласие по вопросу о том, что контроль над сырьевыми ресурсами ряда стран СНГ (в основном – бассейна Каспийского моря) не должен попасть в “чужие руки”, т.е. США. Исходя из этого, уже легко находилось объяснение тому, почему Россия и Иран по вопросу о будущем статусе Каспийского моря чаще выступали со сходных, нежели различных позиций. И именно под давлением Москвы и Тегерана столь часто меняли свои точки зрения по данной проблеме Туркменистан и Казахстан.

Еще одна сфера стратегического сотрудничества двух стран – политическая. Самый яркий пример – это поведение Ирана в чеченском кризисе. Будучи мусульманской страной и провозглашая своими приоритетными целями в политике торжество исламских ценностей, Тегеран, тем не менее, никогда на протяжении 1991-2000гг. не выступал на стороне чеченского режима Дудаева/Масхадова, последовательно признавая территориальную целостность России и утверждая, что конфликт между федеарльным центром РФ и чеченскими властями носит сугубо внутрироссийский характер, что не допускает никакого вмешательства извне в его разрешение. Участие Ирана в “чеченских делах” всегда ограничивалось лишь оказанием гуманитарной помощи чеченским временно перемещенным лицам или в восстановлении сфер жизнедеятельности в период между войнами 1994-96гг. и 1999-2000гг.

С подобных же позиций Россия и Иран выступали и выступают и в отношении других конфликтов. Еще в 1997г. во время визита в Тегеран тогдашнего министра иностранных дел РФ Евгения Примакова обе стороны подчеркнули, что избирают линию поведения при урегулировании всех региональных конфликтов в рамках тесного сотрудничества друг с другом и преимущественно за счет усилий сугубо региональных сил. Тогда же Москва и Тегеран заявили, что требования геополитики и общие подходы России и Ирана ко многим региональным вопросам настоятельно требуют того, чтобы между двумя странами сложились бы еще более близкие отношения, чтобы они превратились в две важные опоры усилий по сохранению безопасности и укреплению регионального сотрудничества. Поскольку доказательствами этого тезиса стали тесные взаимные усилия Москвы и Тегерана в Афганистане и Таджикистане, то многие эксперты выдвинули предположение, что сегодня Иран целиком и полностью разделяет точку зрения Москвы о том, что в XXI веке новый мировой поярдок должен быть многополюсным, а не однополюсным. Именно после этого утвердилось мнение, что Россия и Иран готовятся к закреплению на высшем уровне стратегического союзничества. Однако, как известно, пока стороны не подписали официального документа об этом. Тем не менее, один только пример “умиротворения” Ираном таджикской исламистской оппозиции и начала диалога пророссийского президента Таджикистана Эмомали Рахмонова с исламистами говорит о том, что гражданский мир в этой стране восстанавливался благодаря не доброй воле противоборствующих сторон, а стремлениям России и Ирана объединить свои силы и силы своих сторонников в Средней Азии перед лицом, скажем, некого “общего врага”. Из этих же истоков исходит и политика России и Ирана по оказанию помощи силам Правительственного северного альянса в Афганистане. Засевший в Кабуле режим “талибов” Москва и Тегеран предпочитают рассматривать не как креатуру Пакистана или некое сугубо внутриафганское явление, а как ставленников США. Кстати, по той же причине иранское руководство всегда отказывало в поддержке и понимании целей борьбы чеченцев – указывая при этом, что за ними стоят настроенные враждебно по отношению к Ирану (при этом всегда напоминая, что и – к России) внешние силы. Причем в Тегеране практически не скрывали, что под такими силами имеют прежде всего США и Турцию…

Аналогичным является отношение России и Ирана и к закавказским конфликтам. Обе страны выступают за их урегулирование преимущественно внутри самого Закавказья. Правда, в отличие от Таджикистана и Афганистана, в Закавказье усилия Москвы и Тегерана пока не совмещались. Но известно, что в разгар дискуссиий о том, какие именно войска должны быть использованы в качестве миротворческих сил ОБСЕ, в частности, в зоне карабахско-азербайджанского конфликта, Тегеран неоднократно выступал с официальными заявлениями, в которых оговаривал, что не потерпит присутствия иностранных войск в Закавказье. При этом иранская сторона, безусловно, знала, что объективно на территории закавказских республик размещены иностранные войска – в виде российских военных баз в Грузии и Армении, а также подразделений российских пограничных сил в этих странах (из Грузии, правда, в 1999-2000гг. российские пограничники были выведены). Из этого четко следовало, что либо иранцы не считают российские войска для Закавказья иностранными, либо же они дифференцируют это понятие, и их предупреждения не относились к вооруженным силам России, которые Тегеран не рассматривает в качестве потенциального военного противника. Эту точку зрения Иран подтвердил вновь уже совсем недавно, когда вспыхнула дискуссия о том, каким быть Пакту стабильности и безопасности на Кавказе. Таким образом, можно предположить, что Тегеран безоговорочно поддерживает Москву в ее стремлении исключить то или иное участие США, Евросоюза и Турции (за исключением разве что гуманитарного или чисто экономического) в Закавказском регионе.

Что касается военных поставок из России в Иран, то во многом эта сфера конфиденциальна. Однако известно, что в период 1991-95гг. Москва поставила Тегерану крупные партии (количество не указывалось в российских средствах массовой информации) танков модификаций Т-72, Т-64 и Т-55. Из других видов бронетехники Россия поставляла Ирану в этот же период БТРы различных модификаций (бронетранспортеры), а также БМП-2 (боевая машина пехоты). В 1996г. поступила информация о том, что Россия помогает Ирану организовать лицензионное производство на иранских предприятиях танков Т-72 и БМП-2.

За те же годы, по данным ряда российских газет, Иран закупил у России немало авиатехники. Из приобретенных моделей выделяются сделки по закупке: 48 единиц самолетов “МиГ-29”, 24 единиц “МиГ-31”, 24 единиц “МиГ-27”, 12 единиц сверхзвуковых стратегических бомбардировщиков “Ту-22 М3”, 2 единицы самолетов “А-50” из семейства “Ил”-ов, большое (неуказанное) количество боевых вертолетов “Ми-8” и “Ми-24”. Известно также, что за 1991-2000гг. Россия фактически создала Ирану подводный флот, продав ему по одним источникам 6, а по другим – 8 дизельных подводных лодок класса “Кило”, по 450 млн долларов за каждую.

О том, продолжал ли Иран приобретать у России ракетное оружие, доподлинно неизвестно. Впрочем, зафиксирована информация о том, что в середине 90-х гг. Тегеран приобрел российские ракеты “СКАД”, но якобы у КНДР. Проверить данную информацию трудно, хотя бы потому, что сделка могла быть действительно офрмлена как соглашение между Тегераном и Пхеньяном – ведь в то время сам экс-президент России Борис Ельцин неоднократно давал заверения США, что, мол, лично проследит, чтобы Ирану не продавались российские ракеты и ракетные технологии. Логично предположить, что у КНДР вряд ли было так много своих “СКАДов”, чтобы она могла их продать Ирану, и поэтому считаем весьма правдоподобной версию о том, что северокорейцы просто помогли (за тот или иной процент от сделки) России передать эти ракеты иранским военным.

Параллельно с этим США неоднократно обвиняли Россию в том, что она участвовала в иранских программах по созданию ракет МРД/СРД. И когда Иран объявил об успешных испытаниях своей ракеты СРД “Шихаб”, то американцы тут же приписали это результатам участия россиян в иранских военных программах. Конечно, и Москва, и Тегеран всячески отрицали это, и, видимо, у США так и не нашлось аргументов в пользу своей версии. Однако в 1998г. Азербайджан попытался “помочь” США, остановив на своей территории транспорт с российским грузом стали в адрес Ирана. По утверждениям азербайджанских спецслужб, якобы эта сталь предназначалась как раз для изготовления ракет в Иране. Скандал был “замят” некими силами, ориентировочно – самими Россией и Ираном, в результате давления, оказанного на администрацию азербайджанского президента Гейдара Алиева.

С другой стороны, уже совсем недавно – 10 августа, ЦРУ США в своем докладе за второе полугодие 1999г. о крупных сделках по продаже оружия в мире, а также компонентов для изготовления ракет, представленном в американский Конгресс, Иран обвиняется в продолжении попыток создать ядерное, химическое и биологическое оружие, новых ракетных систем, в чем Тегерану якобы оказывают помощь компании из ряда стран Западной Европы, а также России, Китая и КНДР. ЦРУ утверждает, что ядерные технологии передала Ирану именно Россия.

Касаясь российско-иранского сотрудничества в военной сфере, также отметим, что в 1996г. на некоторый срок в Иран прибыл сам Максим Калашников – известный конструктор стрелкового оружия. Как свидетельствовал ряд российских СМИ, он непосредственно занимался созданием и наладкой конвейерной линии производства по лицензии всех своих известных модификаций стрелкового оружия – автоматов, пулеметов и т.д.

Но представляется важным еще один нюанс: 4 июля Россия и Иран приняли решение о переходе на плановое сотрудничество в военной области. Как отметили обе стороны, оно будет касаться, в частности, консультаций между штабами по вопросам военного строительства. Это, видимо, означает, что Москва продолжит поставки военной техники и иных вооружений Тегерану. В соответствующем российско-иранском документе о плановом военном сотрудничестве подчеркивается, что Россия и Иран крайне обеспокоены попытками США и НАТО проникнуть в Закавказье, оказывать влияние на конфликты в этом регионе и присоединить к Североатлантическому блоку бывшие советские республики Закавказья.

Пока никаких подробностей о том, какими именно путями Россия и Иран будут осуществлять свои нынешние договоренности, не сообщалось. Однако считаем нужным отметить такой факт. Сближение Ирана и России началось именно после 1991г., когда, по свидетельству турецкого издания “Ики бине догру” (публикация была уже в 1992г.) в Турции была сформирована спецгруппа под опекой ЦРУ США с привлечением бывшего замминистра обороны США Джеймса Вагта и известного вашингтонского стратега Джойса Стара, в которую вошли группа военных и политиков США и Турции, целью которых было подготовить почву для начала войны… против Ирана. Об этом рассказал отставной сотрудник турецкой разведки Эм-Ай-Ти (MIT) Махир Каняк, который даже утверждал, что война между Турцией и Ираном очень близка. И действительно, в 1995-97гг. в периоды правления в Турции премьер-министра Тансу Чиллер турки пытались спровоцировать вооруженный конфликт с иранцами, санкционируя якобы “случайные” нарушения турецкими военными самолетами воздушного пространства Ирана и бомбардировки при этом ряда приграничных иранских населенных пунктов (с многочисленными жертвами среди мрного иранского населения). Сами турецкие СМИ свидетельствовали, что инициаторами провокаций выступали сама Чиллер и ряд поддерживавших ее генералов турецкого генштаба, и только постоянное личное вмешательство экс-президента Турции Сулеймана Демиреля спасало ситуацию от перерастания в полномасштабный конфликт.

Разумеется, о всех приготовлениях Турции и США (можно говорить и о НАТО в целом) к войне в Передней Азии было известно российским спцеслужбам, которые, как отмечают некоторые российские газеты (например, “Кто есть кто”, в 1995г.) порой обменивались с иранцами текущей оперативной информацией, взамен получая доступ к имевшейся у Тегерана аналогичной информации по интересующим Россию актуальным вопросам международной политики,- как на Кавказе и в Средней Азии, так и в регионе Персидского залива. Иными словами, сотрудничество российской и иранской разведок также можно отнести к разряду одной из форм военного сотрудничества. Последний случай, когда неназванные источники в военных кругах России обвинили в причастности к последней волне активизации чеченских боевиков и иностранных наемников на российском Северном Кавказе офицеров генштаба одной из стран-членов НАТО, с явными намеками в сторону Турции, озвученными некоторыми российскими и, подчеркнем, иранскими СМИ, окончательно смели все сомнения и утвердили многих экспертов во мнении, что и Москва, и Тегеран однозначно рассматривают именно Турцию в качестве своего общего врага в регионе и потенциального военного противника.

29 августа 2000г.