В сознании армянской общественности глубоко укоренилось представление о социальной несправедливости. После выборов 1995 года основной темой разговоров оппозиции была вокруг коррупционных проявлений внутри правящих политических элит. Это в некотором смысле понятно и небезосновательно.
Дело в том, что до 1991 года собственность была полностью государственной, даже квартиры строились государством и раздавались людям в аренду. Не говоря уже о производственных предприятиях, даже мелких лавочках и магазинчиках, мастерских и уж тем более земельных участках. У селян были только приусадебные земельные участки и больше ничего.
После распада Советского Союза встал вопрос о том, как организовать экономику. Миф о коммунизме исчез, но было определенное видение о капиталистическом мире с его частной экономикой и свободным рынком, регулируемым «невидимой рукой» Адама Смита. Словом, все должно было быть приватизировано, и рынок нормально урегулировал бы экономику, ссылаясь на сопоставление спроса и предложения.
Вся государственная собственность должна была быть приватизирована, что было почти невозможно честным путем. Были шустрые, находчивые, деловые люди, которые были ближе к разделяемому общему имуществу, и которые смогли включиться в процесс приватизации и создать хорошие отношения с теми, кто обладал властью. А «хорошие отношения» предполагают коррупционные риски. Словом, дело о справедливом разделе государственного или, как говорили в СССР, «общественного имущества» становилось невозможным.
Все это, как описано выше, начиная с выборов 1995 года, давало оппозиции возможность обыгрывать тему социальной несправедливости в надежде получить голоса избирателей. Таким образом, разговор о «грабеже» стал ключевым лейтмотивом политических дискуссий и дебатов. В подобной ситуации, когда большинство среди общества не признает законность и неприкосновенность собственности и в любой момент оказывается под угрозой политических популистов, не могло быть и речи о развитии экономики.
А в 2018 году случилось то, чего не удавалось раньше: популизм в лице «революционеров» с улицы победил, потому что они принесли лозунги, как никогда соответствующие ситуации - восстановить справедливость, а награбленное «вернуть народу». Были лживые обещания, показательные «задержания», формальные судопроизводства, но ни одно судебное дело о «грабеже» так и не дошло до логического завершения. Более того, несколько известных олигархов присоединились к «революционной» команде, стали депутатами, другие подчинились новому правительству, но разговоры о «грабеже» среди населения продолжаются, поскольку действующую власть поддерживают те самые люди, которые ждут социальную справедливость.
Теперь общество, полное взаимной ненависти, расколотое, разделенное на враждебные стороны, где один клеймит другого как «грабителя» и «предателя», ждет, кто же принесет воображаемую им справедливость и национальную солидарность, и откуда будет дуть ветер изменений. Ни с «нынешними», ни с «бывшими» планов не строят. Надежда — это третья сила, «вооруженная» реалистическими планами, концепцией, дорожной картой, волей к обузданию экзистенциальной катастрофы, грозящей нации, в отношении предложения которого социальный запрос растет день ото дня.