Сформированное в 1991 году правительство, состоявшее преимущественно из сотрудников ереванских научно-исследовательских институтов и советских диссидентов, не имело ни опыта управления, ни представлений об основах государства. Прямо как сегодня. Сложная социально-экономическая ситуация, политический хаос, еще и развязанная Азербайджаном война не оставляли времени даже подумать обо всем этом. Решения принимались под влиянием момента, сгоряча и поспешно, с поочередностью неправильных и правильных шагов: как бы вышло.
Это было характерно не только для Армении, но и для всех постсоветских стран. Следует также учитывать, что эти страны были носителями разных цивилизационных ценностей. Например, республики Средней Азии и Азербайджан имели очень мало общего с прибалтийскими государствами. Армения и Грузия имели определенную общность с Россией, Украиной и Белоруссией, а цивилизационную принадлежность Молдовы трудно оценить даже сейчас.
Несмотря на все это, к власти в РА пришли либеральные силы или те, кто себя таковыми считали. Деятели, для которых свободный рынок и европейский путь были «палочкой-выручалочкой». Не случайным было известное определение Левона Тер-Петросяна о том, что национальная идеология является ложной категорией. Скажем, о какой идеологии можно было говорить, когда все идеологии были побеждены, оставалась одна: либерализм со своим свободным рынком, глобалистским проектом, который обещал нам счастливое будущее после прохождения некоторых трудностей?!
Однако жизнь показала, что впереди нас ожидают не мирные и счастливые времена, а тяжелые геополитические конфликты. Русско-украинская война яркий пример тому. В борьбе за мировое господство малые страны играют роль объектов, являющихся инструментами формирования крупных рынков и открытия - закрытия новых, геополитически значимых коммуникаций.
В таких условиях перед малыми народами возникают проблемы, особенно в плане того, на чьей стороне враждующих лагерей они находятся и могут ли позволить себе быть на стороне крупных хищников и не страдать от этого. Следует добавить, что нахождение на той или иной стороне иногда подразумевает цивилизационный выбор. Вот тут-то и возникает проблема национальных идеологий, и, хотим мы того или нет, помимо геополитического выбора нам приходится делать еще и цивилизационный выбор.
Это важно еще и потому, что в такое смутное время защитить свои национальные интересы могут исключительно нации, способные к объединению, а объединение, как правило, происходит вокруг объединяющей идеи или, что то же самое, через систему ценностей данного народа. Это и есть национальная идеология, катастрофически отвернувшаяся от нас, где под словом «национальный» следует понимать не этническую принадлежность, а государственное гражданство.